Играть в хоккей после перелома

Колонка канадского форварда «Куньлуня», который чуть не закончил спортивную карьеру из-за повреждения, полученного в прошлом сезоне, когда он выступал в составе «Магнитки».

ТРАВМА

Я помню, как влетел головой в борт. В первые секунд тридцать или около того у меня был спинальный шок. Я не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Сразу подумал, что меня парализовало. Стало очень страшно. Я ничего не чувствовал, тщетно пытаясь заставить тело меня слушаться, а хотелось хоть какой-то реакции. Очень тревожный был момент. Но вскоре смог почувствовать пальцы ног, испытав огромное облегчение. Когда меня доставили в больницу, мне было очень больно, зато я мог шевелить всеми частями тела. Подумал тогда, что все должно быть в порядке. Рентген, правда, показал, что я ошибался: после него мне сказали, что я сломал шею в двух местах. «И что все это значит?» – только и мог я из себя выдавить. То еще приключение.

Помню, как лежал на следующий после травмы день в больнице в Магнитогорске, и голова моя была забита тем, вернусь ли я в хоккей, тем, как вообще буду дальше жить. Я знал, что снова буду ходить. Но был совсем не уверен в том, что смогу заниматься любимым делом. И что тогда делать – просто не представлял. Даже не в возвращении в спорт – я не понимал, в каком вообще буду состоянии после восстановления, на что способным. Только через пару месяцев стало понятно, что я вернусь к нормальной жизни. А после операции врачи сказали, что она прошла успешно, и что я, возможно, смогу играть в хоккей. Ободряющее было известие. Но пришлось пройти долгий путь, прежде чем это случилось.

Конечно, в больнице не обходилось без слез. Ты в чужой стране и совершенно один, потому что команда поехала на выездную серию. Прикован к кровати наедине с сами собой, не знаешь, что вообще происходит, не представляешь, какой будет в дальнейшем твоя жизнь. Очень тяжелый момент. Но, вспоминая его, я понимаю, насколько мне повезло, какой я счастливчик, что могу снова играть в хоккей. В плохие дни, когда все складывается не очень хорошо, я сразу говорю себе: все могло быть намного хуже. И это помогает мне преодолевать трудности, мотивирует двигаться вперед.

Я много раз пересматривал тот эпизод. Не все так могут: многие друзья отказывались переживать его еще раз, да даже некоторые из моих врачей, посмотрев разок видео, не имели ни малейшего желания видеть его снова. Меня же оно вообще не напрягает. Больше скажу: мне реально весело его пересматривать.

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Когда смог встать на ноги – отправился из Магнитогорска домой, в Торонто. Пару месяцев провел под наблюдением врачей, не снимая с шеи шины, напоминающей большой воротник. Доктора надеялись, что кости срастутся и операция не потребуется, но этого не произошло. Так что в январе пришлось лечь на хирургический стол. Мне должны были вставить титановую пластину и закрепить сломанные кости. Ну а дальше, в следующие два месяца, я потихоньку начал заниматься реабилитацией: помимо обычной физиотерапии в ход шли аккупунктура, хиропрактика и все, что в принципе могло помочь.

В Канаде было много свободного времени, но я быстро нашел, чем заняться. Думал ведь, что придется завершить карьеру. Поэтому размышлял о будущем, раздумывал, чем заняться. Пошел в школу и университет. Рассматривал различные возможности ведения бизнеса. Старался вникать в какие-то текущие дела. Все это было очень необычно. Ведь за последние лет 13 я никогда не проводил в Торонто больше двух месяцев.

Кататься я начал в июне. Впервые ступил на лед после столь долгого перерыва. Но мне не было страшно. Я знал, что впереди длинный путь. Что будут взлеты и падения, что нужно пройти много ступенек, что не все будет получаться. Вот только позади было столько всего, что я был счастлив от одного только осознания близости настоящей игры. От того, что под ногами лед.

После операции меня каждый месяц тестировали, наблюдали, как идет заживление. Все вроде бы шло неплохо. Кости, закрепленные титановой пластиной, срастались, но уверенности в успешном возвращении не было. Появилась она уже в июле. Когда прошло шесть месяцев с момента хирургического вмешательства, врачи стали проверять, как шея реагирует на нагрузки, тренировки. Обрастают ли шурупы костной тканью. Выяснили, что в этом смысле все идет по плану, но мне нужно было убедиться в том, что я готов приехать в тренировочный лагерь, так что я обратился к еще нескольким специалистам. Они заверили меня, что я готов вернуться в большой хоккей. Но самый потрясающий момент был, когда я наконец-то смог взять сына на руки. Он ведь маленький и не мог понять, почему я его не беру его на руки и не обнимаю.

«КУНЬЛУНЬ»

Жена была беременна на момент моей травмы. Это само по себе стресс, а тут еще и такое случилось. Но она очень здорово со всем справлялась. Сохраняла спокойствие. Больше всего переживала моя мама – и за жену в том числе, которая, чтобы не поддаваться панике, сосредоточила все свое внимание на заботе о нашей семье. Сделала все, чтобы я получал все необходимую поддержку.

Конечно, не все проходит гладко. В некоторые дни я просыпаюсь и чувствую себя не очень хорошо. Но все равно вижу, что продвигаюсь вперед с каждой новой неделей, постоянно прогрессирую. Благо у меня не сидит ничего в подсознании, я не стараюсь себя как-то беречь. На предсезонном турнире в Сочи в матче с «Магниткой» я бросился на лед, пытаясь дотянуться до шайбы, точно таким же образом, как тогда. К счастью, ничего страшного не произошло, но когда вернулся на лавку – парни кричали мне: «Что ты вообще творишь? Ты ведь шею так сломал!». А я даже не подумал об этом. Потому что чувствую себя комфортно на льду. Конечно, я еще не готов на сто процентов, но становлюсь все сильнее физически, и скорость возвращается, хотя мне еще нужно поработать в тренажерке.

Могу сказать только большое спасибо «Магнитке». Клуб меня поддерживал во всем, помогал, не оказывал никакого давления, позволив мне спокойно восстанавливаться. К сожалению, мы не смогли договориться по условиям нового контракта. Геннадий Величкин действительно был готов заключить со мной соглашение. Но первое предложение меня не устроило. Поэтому я попросил агента рассмотреть варианты в других командах. На меня вышел «Куньлунь», предложение которого было лучше, на что «Металлург» ответил своим – на еще лучших условиях. Вот только мне не понравилось, как вообще шли переговоры с «Магниткой». К тому же я дал слово «Куньлуню». И не мог не сдержать обещание.

Один из главных моментов – моя семья не собиралась переезжать в Магнитогорск. Они не хотят жить в России. Это вообще не так просто – жить в Магнитогорске. Одно дело – Москва или Санкт-Петербург, Сочи можно отнести сюда же. Перебраться туда проще. И совсем другое дело – Магнитка. Там очень холодно и нет обучающих программ, которые нужны моим детям, чтобы подготовиться к школе. Есть проблемы с англоговорящими женами и подругами игроков. Поэтому моей семье пришлось бы тяжело. А в «Куньлуне» будет как минимум десять англоговорящих семей, где и жены, и дети говорят по-английски. В этом смысле в «Ред Стар» нам будет проще.

ОЛИМПИАДА

Как только стало известно, что игроки НХЛ не поедут на Олимпиаду, я действительно написал в твиттере: «Запишите меня в сборную». Мне показалось это забавным. Но твит этот я все-таки удалил. Потому что к тому моменту еще не знал, смогу ли снова играть. Но в голове возможность поехать в Корею сразу засела: я постоянно повторял себе, что вот он шанс, ради которого стоит приложить все усилия к возвращению. Ведь выступить на Играх – это мечта. Да, я не смогу играть за Польшу, если поеду в Пхенчхан. Но мне в любом случае нужно провести в польской лиге два года, чтобы играть за сборную. Мне уже 31, а два ближайших года я проведу в «Куньлуне». После чего наверняка останусь в КХЛ. Поэтому Польша – это не слишком реалистичный вариант.

А тут – возможность сыграть за Канаду, да еще и на Олимпиаде. Кто от такого откажется? Если у меня все получится – это же будет главный момент всей карьеры, хотя победа в Кубке Гагарина – это очень значимое достижение. Да, я родился в Польше, мои родители – поляки, они дома общаются по-польски, и я тоже считаю себя поляком. Но мне очень повезло расти в Канаде, жить там и играть за сборную этой страны. Это нечто особенное.

Кто бы ни играл за Канаду, в каком бы составе она ни выступала на Олимпиаде, даже в отсутствие энхаэловцев мы всегда претендуем на золото. У нас отличные тренерский штаб и менеджмент. Огромное количество канадцев играет по всему миру. И вы не представляете, на что они готовы идти, надев форму с кленовым листом. Кажется, каждый в нашей команде готов поднять свою игру на следующий уровень, лишь бы отправиться в Пхенчхан. И там у нас будет только одна цель – золото. Понятно, что Россия нацелена на то же самое. И когда наши команды встречаются – это всегда война. В которой кто-то обязательно проигрывает. Но любое место кроме первого будет для нас разочарованием.

Когда что-то такое страшное случается, одни будут думать, что им ужасно не повезло, другие – что, наоборот, повезло. В моем случае был второй вариант. Ведь все могло быть куда хуже. На самом деле все удивлялись, с чего я вдруг весь такой на позитиве. Но я-то знал, что избежал куда более серьезных и вполне возможных последствий. Кто-то после таких травм оставался парализованным. Кто-то – и вовсе погибал. Конечно, я боялся услышать от врачей не лучшие для меня новости. И это серьезнейшая проверка. Но в таких ситуациях ты начинаешь понимать, из чего же ты сделан, кто ты и что из себя представляешь. Не могу сказать, что я рад тому происшествию, но в то же время я сумел извлечь из него немало хорошего.